Как «разводили» богатых простаков в XIX веке
Николай ЖИДКОВ|
«2 октября 1834 года во время утреннего присутствия в Арзамасском магистрате внезапно умер от удара городской голова Алексей Александрович Студенцов. Неожиданна и поразительна была его кончина, необычайно и погребение…», — читаем мы в «Исторических сведениях о городе Арзамасе» у историка-краеведа Николая Михайловича Щеголькова. По его утверждению, смерть главы города стала источником обогащения для многих ловких арзамасцев, не преминувших воспользоваться ситуацией. Но, обо всем по порядку.
По рождению Алексей Александрович Студенцов был небогатым мещанином. Торговал холстом и жил на Большой улице (ныне ул. Коммунистов – прим. авт.), в старинном деревянном доме в 3 окна, что по тем временам было весьма и весьма скромно. Образования он не получил никакого. Характер имел грубоватый и самолюбивый, и к тому же был известен скупостью и неподатливостью.
В 1820-х годах он сделался откупщиком. Напомним, что в те времена, откупщиками были люди, приобретавшие у правительства за небольшой откуп право на взимание налогов, использование природных богатств и торговлю товарами широкого спроса в каком либо городе или уезде.
Благодаря удачным сделкам, Студенцов нажил порядочный капитал и приобрел несколько больших домов в Арзамасе. Собственно, из-за огромного капитала, его и выбрали на должность городского головы. Но, как утверждает историк, ни бытность главы города, ни до этого, сделать что-либо такое, чтобы память о нем осталась в Арзамасе навсегда, он так и не собрался. Благотворительность, которой славились арзамасцы, была не известна Студенцову. Виной всему была все та же непомерная скупость.
Даже когда строился Воскресенский собор, который, как известно, возводился на деньги всех без исключения горожан, он не собирался делать пожертвования. И вероятно, так и не сделал бы, если бы его не вовлекли в это благое дело обманом. А случилось следующее. Строительство собора шло вовсю. Все состоятельные арзамасцы уже внесли свои немалые пожертвования, а Студенцов все мялся, откладывал до другого времени, да все только обещал…
Между прочим, занимался Алексей Александрович опекой. Но, не бескорыстно. На каждого опекаемого им сироту, по законам Российской империи, государство выдавало именные банковые билеты на большую сумму. У Студенцова родилась мысль: а нельзя ли их отдать в залог, что бы на вырученные деньги взять на откуп еще пару городишек? За разрешением на это он отправился к тогдашнему городскому голове Петру Ивановичу Подсосову. Подсосов прекрасно знал, что делать этого нельзя, но воспользовался случаем взять что-нибудь и со Студенцова на постройку собора. «Так то так, — сказал он просителю, — да вот на собор-то ты ничего не даешь. Ты пожертвуй нам на позолоту иконостаса, мы тебе и позволим заложить детские билеты». Студенцов подумал и согласился. Так, как денег у него свободных тогда не было, то он на позолоту иконостаса пожертвовал векселями 18 000 рублей ассигнациями, т. е. 5150 рублей серебром (почти 7,2 миллиона рублей в переводе на наши деньги – прим. авт.). Сиротские именные билеты выдали на руки Студенцову и он повез их в Петербург. Но, когда представил в залог, то их не только не приняли, но еще и пригрозили его самого отдать под суд за растрату имущества, находящегося в опеке. Ну, а пожертвованные им деньги на золочение иконостаса, конечно, уже не вернулись.
После неожиданной смерти Алексея Александровича, уже в должности главы города, разговорам и аханью в городе не было конца. Родные плакали, рыдали и готовились к похоронам. 4 октября, в назначенный день погребения, в Благовещенской церкви собрались архимандрит, протоиереи и священники, совершили проскомидию и готовы были уже идти за усопшим, как вдруг прибегает к ним посыльный и заявляет: «Погодите!»
«Арзамасские чиновники и врачи того времени, были далеко не бескорыстные люди и смерть Студенцова для них была находкой, — повествует Николай Михайлович Щегольков. — Они все молчали, целых двое суток, а когда с Благовещенской колокольни раздались удары большого колокола к выносу, то, как воронье, учуяв трупный запах, все слетелись за добычей. «Анатомировать!» — раздались грозные голоса их. В доме Студенцовых раздались рыдания сильнее, чем два дня назад, когда получена была весть о внезапной кончине отца семьи. «Анатомировать? В то время, когда уже готовились нести тело умершего в церковь?»
Нужно сказать, что в первой половине XIX века анатомирование, или по-нашему вскрытие, с целью установления причины смерти покойного, считалось и постыдным, и страшным, и даже чуть ли не вредным для души умершего делом. Но, к слезам родни, решившие поживиться, были глухи. Как говорится сегодня, ничего личного – только бизнес. Одни чиновники уезжали, другие приезжали, явилась и стража из солдат… А священники тем временем, то сидели, то и прохаживались по алтарю храма, то в окошечко посматривали, как доктора и чиновники разъезжали взад и вперед. И литургию начинать до выноса по обычаям нельзя, и выносить покойника не велят, и разойтись грешно… Так прошло пол дня.
Наконец, Студенцовым кто-то объяснил, что нужно дать взятку. В итоге родня выдала «нужным людям» 2000 рублей (около 2,2 миллиона рублей на наши деньги – прим авт.). Хоронить разрешили… Литургия началась в час дня, схоронили в четвертом часу, а поминальный обед окончился уже в седьмом вечера.
Ну, в принципе, всякого рода ловкачей и взяточников, среди людей занимающих определенные посты, на Руси с лихвой хватало всегда. Коррупционные скандалы, вспыхивающие раз за разом сегодня – тому подтверждение. Но, у Н.М.Щеголькова описан лишь этот единственный случай, когда хитрецы, воспользовавшись горем, развели семью далеко не последнего в городе человека. Интересно, а не был бы Алексей Александрович Студенцов так скуп, славился бы как другие богатые арзамасцы меценатством, посмели бы поступить с ним так?
При цитировании ссылка (гиперссылка) на официальный сайт Православной краеведческой конференции «Щегольковские чтения» обязательна
