Николай ЖИДКОВ |
87 лет назад в провинциальном Арзамасе кипели нешуточные страсти: 16-19 сентября 1932 года в переполненном нагнанными рабочими и колхозниками городском Доме культуры проходил показательный суд над «махровым черносотенцем», «контрреволюционером», «белогвардейцем», «властолюбцем», «взяточником» и «непревзойденным развратником» — викарием Нижегородской епархии епископом Арзамасским Дометианом. Помимо стандартного обвинения «церковника» в антисоветской деятельности, иерарху Русской Православной Церкви вменялись присвоение денег, вымогательства, незаконное обогащение, а также, развратные действия, педофилия, гомосексуализм… Все обвинения епископ признал.
Арзамасское дело епископа Дометиана – ярчайший пример того, как в советской России ломались даже сильные люди.
Немного истории
В 1920 году в Нижегородской епархии было учреждено Арзамасское викариатство. В отличие от большинства других, оно не являлось лишь титулярным, т.е. Арзамасские епископы обладали значительной самостоятельностью и фактически только формально подчинялись Нижегородскому архипастырю. Как и другие викариатства того времени, Арзамасское играло большую роль в противостоянии усиливавшемся гонениям на Церковь и обновленчеству.
За 17 лет существования викариатство возглавляли 7 архиереев. В 1928 году на Арзамасскую кафедру был назначен только что рукоположенный в сан архипастыря епископ Дометиан.
Богослов, офицер, монах
Будущий владыка, в миру — Дмитрий Васильевич Горохов, родился в 1879 году в Курской губернии в семье священника.
Блестяще окончив Киевские духовную семинарию, а затем — академию, в 1914 году Дмитрий Горохов защищает диссертацию и получает ученую степень магистра богословия. Служит помощником инспектора Киевской духовной академии, активно сотрудничает с церковными журналами и газетами.
Не смотря на ученую степень, в 1915 году богослова призывают в армию — как известно, шла I Мировая война. Д. Горохов оканчивает Николаевское военное училище, в котором в чине прапорщика и служит до 1917 года. После революции вернувшись в Киев, учительствует.
В 1925 году Дмитрий Горохов переезжает в Москву, где в Покровском монастыре принимает монашество с именем Дометиан и возводится в сан иеромонаха. Здесь его деятельность встречает положительный отзыв архимандрита Вениамина (Милова), исполняющего обязанности наместника. В своем дневнике архимандрит пишет: «С моей болезнью совпала усиленная проповедническая деятельность в монастыре магистра богословия иеромонаха Дометиана (Горохова), впоследствии епископа Арзамасского. Может быть, в целях завоевания популярности он проявлял завидную неутомимость в благовествовании слова Божия. Напряжённая работа его на ниве проповеди Евангелия скоро была замечена властью, и он, к удивлению прихожан, неожиданно подвергся аресту сроком на четыре месяца». Это был первый арест будущего епископа – первый конфликт с новой властью.
1 августа 1928 года отец Дометиан возводится во епископа Арзамасского, викария Нижегородской епархии.
Фронт классовой борьбы
Арзамасскую кафедру владыка Дометиан возглавляет три года. Вероятно, за это время, пламенный проповедник завоевывает авторитет среди местных жителей, как духовный пастырь, что вновь не остается незамеченным властями.
«После революции волею трудящихся Арзамасские монастыри переданы под школы и общежития, монастырские земли переданы в пользование трудящимся. Во многих бывших очагах дурмана сейчас очаги культуры, очаги воспитания строителей социализма. Однако, Арзамасская епископия еще и до сих пор имеет густую сеть церквей. В 23 благочиниях Арзамасской епископии до 300 приходов. В Арзамас перекочевало и обосновалось несколько сот монашек из закрытых Алексеевского, Николаевского, Понетаевского, Дивеевского и др. монастырей», — возмущалась тогда газета «Нижегородская коммуна». И далее: «Церковь занимает одну из авангардных позиций в лагере заклятых врагов СССР. В истории борьбы белогвардейцев и империалистических стран с Советским Союзом доминирующая роль принадлежит духовенству… Борьба с религией есть фронт классовой борьбы, борьбы за социализм».
В стране в это время разворачивается очередная антицерковная кампания. На горизонте уже маячит «безбожная пятилетка», согласно плану которой
в 1932-1933 годы должны быть закрыться все церкви, молитвенные дома, синагоги и мечети, к 1933-1934 годам — исчезнуть все религиозные представления, привитые литературой и семьей, к 1934-1935 годам — страну и, прежде всего, молодёжь необходимо охватить тотальной антирелигиозной пропагандой, к 1935-1936 годам — должны исчезнуть последние молитвенные дома и все священнослужители, а в 1936-1937 годам — религию требовалось изгнать из самых укромных ее уголков.
В таком контексте, властям Арзамаса был нужен громкий показательный процесс над «церковниками» и глава викариатства, с его офицерским прошлым, на роль козла отпущения подходил как никто другой. 1 августа 1931 года епископа Дометиана арестовывают как руководителя «контрреволюционной организации церковников».
«Должен сказать, что воспитан я был в духовной среде и, будучи по своим политическим убеждениям монархистом, я с ненавистью и злобой относился к советской власти. В 1928 году, получив назначение епископа в г. Арзамасе, я получил большую возможность развернуть широкую контрреволюционную работу против советской власти. В Арзамасе и ближайших церквях и монастырях я объединил вокруг себя все духовенство, в том числе попов, монахов, монашек и так называемый «церковный актив» из числа верующих фанатиков, обрабатывал их в ненависти к советской власти и необходимости борьбы с ней. В районе Арзамаса в момент моего пребывания созданная мной группа в числе 20 человек вела среди населения активную контрреволюционную повстанческую агитацию», — покажет владыка на одном из допросов.
Следствие по «Арзамасскому делу» длилось более года.
Досудебный приговор
Политические процессы тридцатых годов, направленные против духовенства, почти всегда были грубо сфабрикованы, а показания и признания арестованных выбивались в следственных тюрьмах. Неизвестно, по каким причинам епископ Дометиан признался в предъявленных обвинениях. Возможно, не вынес физических страданий пыток, или, жертвуя своим благополучием, спасал других, или безвольно подчинился желаниям властей обезглавить Арзамасскую епископию.
За два дня до начала процесса в «Нижегородской коммуне» выходит огромная статья «Лик «преосвященного» Дометиана», которая фактически уже выносит приговор обвиняемому. О презумпции невиновности речи не идет вообще. В публикации владыке вспоминают и приписывают все, что только можно: он и член черносотенного «Союза русского народа», и сотрудник «царской охранки», и офицер царской армии, и «активный белогвардеец», и шпион… Чин прапорщика для громкого процесса мелковат, и репортер «повышает» обвиняемого в звании до поручика. То, что все это шито белыми нитками автора статьи не смущает. Ведь как позже скажет доктор Геббельс, чем чудовищнее ложь, тем охотнее в нее поверят.
«В Арзамасе Дометиан с первых же дней своего приезда проявляет себя человеком верха властолюбия, подчиняет своему влиянию людей, не утративших еще веры в церковь и ее духовных пастырей». «Дометиан загребает себе 1/3 доходов 23 благочиний своего викариатства». «Свои реакционные антисоветские взгляды епископ стал исподволь внедрять в массы верующих через проповеди». «Церковный аналой стал трибуной для контрреволюционных речей черносотенца Дометиана», — повествует газета.
Приводятся в статье и покаянные признания самого обвиняемого: «Я нарушал пост, ел скоромное. Службу вел рассеянно, желая чтобы она была реже и скорее окончилась. По внешности я старался соблюдать весь устав церковный, другим людям верующим говорил о важности соблюдения заповедей, любил красивую одежду. Собирал деньги и берег их. За всякие свои дела я ожидал получить плату. Брал деньги за разводы, за то, чтобы скорее послать в село священника… На получаемые деньги делал себе богатые облачения, митры, купил золотые часы, золотые цепи на крест». «Часто преследовали меня блудные помыслы. Когда стоял в церкви, приходили воспоминания о моей светской жизни. С посещавшими меня женщинами допускал поцелуи и объятия, имел прикосновения руками и пальцами к нечистым местам. За мое пребывание в Арзамасе меня посетило до 300 женщин». «Творил я скотские бесстыдные дела в той комнате, где лежало святое миро и где лежали антиминсы с мощами».
«Духовный отец» с неудобопечатаемыми подробностями описывает чуть ли не каждую из 300 встреч с женщинами. Мерзкие, до тошноты, гадкие откровения!» — резюмирует «Нижегородская коммуна». А далее привои еще один «факт»: «Иеродьякон Василий из бывшего Оранского монастыря приходил к Дометиану проситься священником в с. Саблуково. «Но, архиерей-безобразник, — рассказывает дьякон, — предложил гадость, притом добавил, что одного гражданина Дометиан посвятил в дьяконы, переспав с ним ночь».
Как говорится – картина маслом! Представленное газетой «истинное лицо» Арзамасского епископа, вероятно, по замыслу автора, должно было напрочь отвратить верующих от Церкви.
Show Must Go On
Но, шоу должно продолжаться! 16 сентября начинается громкий процесс над епископом Дометианом. «Нижегородская коммуна» смакует чуть ли не поминутно каждый день заседания. Интересен состав суда: председатель- зам. председателя Крайсуда товарищ Кулагин, обвинитель – старший помощник крайпрокурора товарищ Мухин, общественный обвинитель – член президиума общества безбожников (!) товарищ Зеленцова.
В первый день обвиняемый еще пытается как-то оправдаться. Но после объявленного перерыва и ночи в изоляторе начинает полностью соглашаться со всеми обвинениями, признается и в антисоветской деятельности, и в растлении малолетних. «Советский строй я считал врагом православной веры». «Каюсь, что приходящие ко мне женщины подвергались моим грязным приставаниям, каюсь в своих грязных бессовестных поступках, которые лежат на мне тысячепудовым камнем и не нахожу слов, чтобы нарисовать картину моего нравственного падения. Трудящиеся имеют право плевать мне в лицо!» «Я развращен на столько, что считаю себя великим развратником, низким подлецом. Говорю это перед пролетарским судом для того, чтобы так, как я поступал, никто не делал».
И на этом шоу не заканчивается. По закону жанра нужны публичные отречения от веры бывших последователей Церкви. И они не заставляют себя ждать. Уже на второй день процесса свидетель – священник Петровский, прослуживший в Церкви 30 лет, публично отрекается от сана и призывает последовать его примеру всех служителей культа. День спустя, прямо в зале суда срывает с себя крест и рясу еще один свидетель – священник Антипов. «За свои 12 лет церковной деятельности я убедился, что всякая религия – обман, а все священники – подлецы, сознательно одурманивающие трудящихся. Ни один священник не верит в Бога. Если до сего дня еще есть попы, то все они живут надеждой на падение советской власти, все они подлинные контрреволюционеры. Процесс епископа Дометиана меня окончательно убедил в этом. Яркая контрреволюционная деятельность подсудимого толкнула меня на раскаяние. Прошу трудящихся простить мне двенадцатилетнее одурманивание трудящихся, — заявляет Антипов. А дальше как в сказке: «Буду работать из всех сил по раскрепощению верующих от пут религии! Да здравствует молодое безбожное поколение!» — кидает штампованные лозунги Антипов.
Государственный обвинитель доказывает политический вред деятельности епископа. Требование о применении к подсудимому высшей меры социальной защиты встречается бурными аплодисментами присутствующих. Но, вероятно, как бы сейчас сказали, владыка Дометиан пошел на сделку со следствием. В обмен на признание всех обвинений ему, видимо, обещали сохранить жизнь. И, надо сказать, на этот раз власти свое обещание сдержали.
«Суд приговорил Дометиана, епископа Арзамасского, к высшей мере социальной защиты – расстрелу, но, принимая во внимание силу и мощь советского государства, заменил расстрел строгой изоляцией сроком на 8 лет», — заканчивает описание процесса «Нижегородская коммуна».
В жертву Советской власти
На этом Арзамасское дело епископа Дометиана не окончилось. Можно с уверенностью сказать, что власти ждали реакцию на события в Арзамасе заместителя Патриаршего Местоблюстителя митрополита Сергия (Страгородского) и Священно синода при нем.
Епископ Дометиан был осужден не только по 58 статье, но и по 152-й (педофилия). Конечно, такие факты фабриковались для того, чтобы представить иерарха Русской Церкви, в наиболее омерзительном свете и скомпрометировать его среди священноцерковнослужителей и мирян. Но, для епископа в любом случае это было очень тяжкое обвинение, которое не могло не стать предметом церковного разбирательства.
3 октября 1932 года над бывшим Нижегородским викарием был совершен заочный церковный судебный процесс. За «канонические преступления», он был лишен права занимать архиерейские кафедры и на три года запрещен в священнослужении, ношения архиерейской мантии и панагии.
«Принимая во внимание, что хотя епископ Дометиан и понес наказание за свои политические преступления со стороны государственной власти, но на суде еще выяснились его преступления против целомудрия, в которых он сам сознался, признать, что церковный суд не может оставить настоящее дело епископа Дометиана без своего суждения и что каноны церковные требуют лишения его сана; но, имея в виду невозможность в настоящее время вызвать епископа Дометиана к церковному суду, применить к нему предсудебную меру: запретить епископа Дометиана в священнослужении впредь до рассмотрения его дела церковным судом. Принимая во внимание общий церковный соблазн, произведенный делом епископа Дометиана, теперь же отрешить его от кафедры епископа Арзамасского», — говорится в постановлении Церковного суда.
Да, владыка Дометиан не мог предстать перед судом, поскольку уже отбывал срок на строительстве Беломоро-Балтийского канала. Через год, он был освобожден досрочно, очевидно, как многие выжившие «ударники» этой стройки, и тогда смог представить в Синод митрополита Сергия объяснения по своему «делу». Обвинений в педофилии и даже в актах любодейства в синодальном определении 1933 года нет. Но Церковный суд подтвердил его трехлетнее прещение в архиерейском служении, оставив за владыкой Дометианом священный сан.
Увы, в те годы, чтобы сохранить Церковь от окончательного разгрома и отвести от нее всевозможные наветы, митрополиту Сергию приходилось жертвовать многим и многими. В данном случае такой жертвой стал епископ Дометиан.
Лидер «заговорщиков»
С 1934 года епископ Дометиан служил в Скорбященской церкви города Рязани. 28 августа 1936 года его вновь арестовывают и обвиняют в «контрреволюционной деятельности». 2 декабря Особое Совещание при НКВД СССР осуждает владыку на 3 года исправительно-трудовых лагерей.
Через год уже в Орлово-Розовском пункте Сиблага следует его новый арест как «активного участника контрреволюционной военно-офицерской, повстанческой диверсионно-террористической и шпионской организации, подготовлявшей вооруженное восстание против советской власти». На него дают «показания» другие участники «заговора», как на одного из лидеров повстанцев.
И опять владыка, видимо уже окончательно сломленный, признает себя виновным во всем. Вероятно, он надеялся, что ему вновь сохранят жизнь. Но властям подавленный, лишенный права занимать архиерейские кафедры епископ был уже не нужен. Возможно, НКВД просто заметало следы грубо сфабрикованных дел начала 30-х годов.
8 декабря 1937 года тройкой УНКВД по Новосибирской области епископ Дометиан был приговорён к высшей мере наказания. 20 декабря 1937 года в составе группы из 19 заключенных, осуждённых с ним по одному делу, он был расстрелян.
7 мая 1990 года епископ Дометиан был реабилитирован прокуратурой Рязанской области по «делу» 1936 года. Факты его реабилитации по делам 1932 и 1937 годов — неизвестны.
При цитировании ссылка (гиперссылка) на официальный сайт Православной краеведческой конференции «Щегольковские чтения» обязательна
